Владимир Алексеевич Куприенко живёт в Благовещенске. Член Союза писателей России. Автор книг «Под знаком Скорпиона», «Два губернатора», «Золото Тукурингры», «Друзьям от Купера», «Про то, как...», «Рагу из мухоморов», «День совка». В Свободном начинал свой путь в журналистику.
- Для меня «Зейские огни» - это не просто газета, это целая жизнь, точнее, большой психологический пласт моей жизни. Тот самый пласт, где была молодость, где энергия – ключом, а реки – шумными перекатами, где сельский учитель постепенно-быстро стал профессиональным журналистом, членом Союза журналистов СССР, где… О, господи, собьёшься со счёта, если перечислять все эти «где»! Главное, что всё это связано с «Зейскими огнями» – моей первой «штатной» газетой, моей любовью.
В «Огнях» я появился не случайно, не так чтобы «проходил мимо, дай, думаю, заскочу, авось…», нет. В кармане пиджака у меня было рекомендательное письмо от корреспондента тамбовской районной газеты Валерия Черкесова (Богом помазанного лирического поэта), который, узнав, что я волею житейских обстоятельств перебираюсь из села Придорожное в город Свободный, сказал: «Тут я письмишко накропал своему свободненскому коллеге…»
А «письмишко накропал» Валера Черкесов Володе Бычкову – корреспонденту «Зейских огней». И написал он в нём, что «податель сего…» сельский учитель Володя Куприенко вполне бы мог состояться как профессиональный журналист, что вот уже два года он сотрудничает с «Маяком», а в студенчестве неоднократно публиковался в «Амурском комсомольце» и даже (однократно) в «Амурской правде».
Вот так, вооружённый серьёзным письмом, я появился в редакции газеты «Зейские огни» 3 июля 1979 года. И сразу наткнулся на Володю Бычкова (царствие ему небесное и вечная память). Он шёл по коридору (большой, двухметровый, с папиросой во рту) и «споткнулся» о робкого посетителя: «Вам кого?» Я сразу понял, что передо мной не кто иной, как Бычков, поскольку Валера описал его внешность. «Вы Бычков?»
Он прочитал письмо, улыбнулся и сказал с некоторым пафосом: «Зейские огни» – газета серьёзная, это вам не тамбовская районка, - и добавил: - А публикации с собой есть?» Вырезки из газет имели место быть, я извлёк их из своего учительского портфеля и протянул журналисту. «Один момент, я сейчас». Он вышел из кабинета и пропал минут на пятнадцать. Он «пропал», а я совсем оробел. И в самом деле, городская газета – это вам «не жук чихнул».
Вернувшись, Бычков предложил пойти за ним. Сказал: «Редактор в отпуске, пошли к заму». Зам – интеллигентного вида мужчина – предложил присесть, но при этом категорично заявил, что вакансий в газете нет. Я присел и сразу встал. Скажу откровенно, в тот момент мне как-то сразу полегчало. Ну, нет мест и нет, значит, не судьба, пойду в ГОРОНО, может, там что найдётся для учителя истории. Робко протянул руку за своими вырезками, но зам (это был Вадим Иванович Жугин) вдруг спросил: «А как у вас с жильём?» С жильём у меня было нормально – квартира на улице Вокзальной. «А вы случайно не член партии?» Случайно – кандидат в члены КПСС. «Так что же вы молчали?» А кто меня об этом спрашивал? «Ну что ж, давайте попробуем, поработайте в промотделе у Бычкова, но окончательное слово – за редактором».
До возвращения редактора я успел сделать всего один материал (хиловатое интервью с директором швейной фабрики), который трижды переписывал «на чистовую». Принёс на суд Володи, он что-то почёркал и говорит: «На машинку». То есть – секретарям-машинисткам. Но как отдавать в таком виде?! Сажусь и старательно переписываю. Бычков с обеда приходит: «Ну что, вычитал?» Нет, только переписал на чистовую. «Ты что, спятил, учитель? Какая чистовая! Машинистки разберутся». Напоминаю: сие происходило в 1979 году, когда о компах и речи «не стояло». Мы сдавали чёрканные-перечёрканные материалы машинисткам, и они терпеливо расшифровывали ЭТО. Машинисткам тех лет – Идее Михайловне Черепановой и Катюше Павловой – поклон земной за их долготерпение!
Через неделю после моего «старта» в «Зейских огнях» вернулась из отпуска редактор. Я ожидал увидеть нечто тронутое годами, в видавшем виды деловом костюме, а тут – молодая, изящная, стильная, загорелая!!!
Она задавала вопросы, а я в ответ «бекал и мекал» – до того растерялся от удивления и восхищения. В конце «ознакомительной беседы» редактор посоветовала: «Не комплексуйте, у вас всё получится». Это была высшая степень поддержки в моей (в ту пору ещё совсем молодой) жизни. Ей-богу! После той встречи, окрылённый, я стал уверенно набирать профессиональные обороты. И в этом мне помогали все. И редактор Елена Короткова, и заместитель Вадим Жугин, и заведующий промотделом Владимир Бычков, и ответственный секретарь Тамара Филатова, и фотокор Володя Писарук, и мощный сельхозник (зав. сельхозотделом) Валентин Зонов, и его правая рука – Валентин Калугин, и корректор Лилия Васильевна Парфёнова и секретари-машинистки. Все. Но «Зейские огни» дали мне не только первый журналистский опыт, здесь я узнал, что такое сплавы по таёжным рекам.
Как это было. Июль 1980 года. Жара, городская духотища. В наш кабинет заглянула ответсек Тамара и, загадочно улыбнувшись, велела мне: «К редактору, срочно». Я, насторожённо зыркнув на Бычкова, боязливо-вяло поплёлся. Почему так? Потому что накануне мы с Володей: а) сбежали после обеда с работы в кино; б) в редакцию не вернулись, взявшись «за уничтожение» сухого красного вина под народным названием «Лев на унитазе». Вот откуда эта боязливая вялость.
Редактор, напомнив об очередном, касающемся нашего отдела, календарном празднике, вдруг улыбнулась и спросила: «Ты не хотел бы сплавиться с нами по северной реке на катамаране?» Я, уже изрядно наслышанный о сплавах четы Коротковых, взмыл под потолок: «Конечно! Сто раз – конечно!» Надо признать, что выросший в тайге, возмужавший в экспедициях отца-золоторазведчика, я никогда, ни одного раза не сплавлялся по рекам. Таёжный быт – легко, а вот сплав – сплошные вопросы.
Через пару недель команда, в которой кроме меня, Елены и Сергея Коротковых был фотокор Володя Писарук, прибыла в Тынду. Здесь нас встретили и приютили славные люди – Инна и Михаил Морозовы – известные бамовские журналисты, уехавшие, кстати, на великую стройку из Свободного. Елена Короткова начинала работать с ними в «Зейских огнях», когда они, молодые московские журналисты, приехали туда по приглашению бывшего тогда редактора Николая Ивановича Ципкина. Потом судьба забросила их на БАМ.
Напомню – 1980 год, самый пик БАМа, все – здесь. Вся страна, вся экономика, вся наука, вся литература, вся музыка, всё-всё. И весь этот симбиоз – в столице БАМа Тынде. Жить и творить здесь в ту пору – счастье. И небольшой кусочек этого счастья привалил и нам. Вполне можно понять то моё состояние – телячий восторг. Сижу рядом со знаменитым Морозовым, лауреатом премии Союза журналистов, которому был присвоен титул «Золотое перо БАМа»!
На третий день сплавная команда под предводительством Капитана, так мы уважительно называли Сергея Короткова, закупила продукты и отправилась на берег славной речки Тынды, дабы надуть свой катамаран, упаковаться и выйти на маршрут (Тында – Гилюй – перевоз Гилюй). Использую глагол «надуть» не случайно, баллоны катамарана мы делали (клеили) сами из детской клеёнки. В аптеках Свободного провизоры приходили в недоумение: зачем нам такое количество? «Сколько детей, столько и клеёнки», - отшучивался наш Капитан. Так вот, каждое утро на Гилюе мы вместо физзарядки надували баллоны. Удовольствие, доложу вам, – «голливудское». После сплава наши лёгкие «распухли» до состояния кузнечных мехов (лёгкая сплавная шутка).
Гилюй - не самая крутая река Дальнего Востока в плане сплава, в дальнейшем были реки покруче (тот же Тимптон, к примеру), но Гилюй был началом этого большого марафона, первенцем, а значит, – любимцем.
Мы шли весь световой день, Капитан и Володя постоянно снимали фото- и киноматериалы, Елена вела дневник, а я возлежал, блаженствовал (такой, знаете ли, сплавной тунеядец), любовался природой. К вечеру мы причаливали на стоянку, капитан брал спиннинг и уходил за рыбой, а мы с Володей ставили палатки, заносили в них вещи, запасали сушняк, разжигали костёр.
Капитан практически всегда возвращался с рыбой (таймень, ленок, хариус), мы варили уху, жарили и от пуза обжирались. Если с рыбой не получалось, готовили нехитрый бухлер из тушёнки и макаронов, сдабривая похлёбку диким луком. Господи(!), думаю я сейчас, нет жизни прекрасней, нежели в тайге, на сплаве. И я в высшей степени благодарен Елене и Капитану за эту школу!
Вернувшись с Гилюя, мы по предложению-просьбе известного амурского тележурналиста Шуры Герасимова смонтировали небольшой по времени (но очень зрелищный!) телесюжет и повезли его на ГТРК «Амур» в Благовещенск. Записались в студии и, конечно, отметили это дело. И там в хорошей компании я увидел Её... Увидел и пропал. И вот уже 30 лет мы «пропадаем» вместе с моей женой Любашей и вместе же прошли не одну реку (в том числе Гилюй и Тимптон). Как Елена и Капитан.
Так, благодаря «Зейским огням» и коллегам, ставшим друзьями на всю жизнь, изменилась моя судьба. И сегодня я говорю им: «Здравствуйте всегда, светлые люди!!!»
С глубоким почтением – старая сплавная калоша КУПЕР.
Ух!!!! Какие интересные времена были!!!! Романтика, сплавы…. Жаль, что даже хвостик этих времён не удалось застать….. Машину бы времени….