3 декабря - Международный день инвалидов. Проводится он для того, чтобы напомнить о тех, для кого должны быть созданы равные возможности. Но в этой статье речь пойдёт не о равнодушии и бездействии чиновников, мы просто расскажем о жизни одного из свободненских инвалидов. О его судьбе, мечтах, непростом характере, отношениях с людьми. А также о том, как порой просто помирить родственные души.
Соседка
Знакомство с Витей произошло больше месяца назад. В редакцию пришла Наталья, молодая женщина, которая уже третий год практически исполняла обязанности его опекуна, хотя таковым не является.
- С Витей я познакомилась несколько лет назад, когда решила подвезти до дома идущего по улице инвалида, - рассказывает Наташа. - У него, оказывается, ступни ног ампутированы - обморозил. До этого я его частенько видела в городе. Добродушный всегда такой, улыбчивый. Как оказалось, он живёт один в частном доме недалеко от нашей дачи. После этого дня Витя стал нашим постоянным гостем. То помыться придёт, то поужинать, а по осени калину приносит, что в заросшем саду на его участке растёт, просит, чтобы я ему варенье сварила. Очень любит варенье из калины, говорит, так мама его варила. Иногда, бывает, позвонит и попросит просто что-нибудь покушать. Мне несложно его накормить, поинтересоваться по телефону, как день провёл, душой к нему уже прикипела. Но бывают дни, когда я не могу его навестить, а потом он мне рассказывает, что сидит несколько дней на воде. Сейчас холодает, и печь в его полуразрушенном доме не топится. Человек практически замерзает. Я обращалась и в соцзащиту, и в администрацию, но все берут мою просьбу о помощи инвалиду на карандаш, и дальше дело не продвигается. А я не могу спокойно жить, когда знаю, что где-то, укутавшись в старое тряпьё, замерзает голодный человек.
Чтобы прояснить ситуацию, мы сразу же связались с главным специалистом администрации города Свободного в области организации и осуществлении деятельности по опеке и попечительству в отношении недееспособных совершеннолетних лиц А.В. Теплых.
- Я туда не поеду. Он меня однажды чуть на вилы не поднял, - сразу заявил Алексей Владимирович, услышав просьбу проехать с нами к инвалиду. - В мой адрес уже неоднократно поступали жалобы от людей о том, что этому инвалиду плохо живётся. Говорят, что он голодный и у него нет дров, но я уверяю вас, это не так. Голодным он никогда не бывает, его кормят. Дело в том, что у него есть опекун - родной брат, который исполняет свои обязанности, и я постоянно держу с ним связь.
Инвалид, о котором идёт речь, очень агрессивен. Общается он только с прихожанами церкви, они к нему тоже хорошо относятся. Как-то ко мне пришла женщина и, не назвавшись, рассказала о том, что у него необходимо в доме побелить и навести порядок. Но мои добрые намерения закончились вилами! Мне моя жизнь дорога. Если честно, то можно было просто применить жёсткую меру и отправить в психиатрическую больницу, но не хочется его лишать воли. А людям, которые так рьяно защищают его права, могу предложить стать его опекунами. Закон этого не запрещает. Единственный выход, чтобы привести его жилище в надлежащий вид, - переселить куда-нибудь недели на две. Если вы найдёте, куда его поместить, или кто-нибудь из доброжелателей возьмёт его к себе домой на это время, то проблема будет решена.
Витя
Вместе с Натальей мы в этот же день отправились в гости к Виктору. Встретили его ковыляющего по дороге навстречу машине. Увидев издалека Наталью, он заулыбался и стал махать рукой.
- Витя, здравствуй! Я тебе ужин везу. Знакомься, это Олеся, - сказала садящемуся в автомобиль инвалиду Наталья.
Виктор посмотрел на меня своими небесно-голубыми глазами и протянул руку.
- Витя.
- Витя, а ты вчера и сегодня что кушал? - спрашивает своего подопечного Наталья.
- Воду пил, калину ел.
- Вот вы сами слышите, что я не преувеличиваю. Человек два дня питался водой и вареньем из калины.
- Витя, а можно мы к тебе в гости зайдём? Покажешь, как ты живёшь.
Виктор ещё раз пристально осмотрел меня, словно приценивался, можно ли доверять. Согласился.
Мы подъехали к деревянному дому. Небольшая часть забора, калитка и ворота, изготовлены из зелёного металлосайдинга, в остальном - почерневший редкий частокол и рабица. Во дворе навалена кучка алюминиевых банок из под пива, которые собирает Виктор и потом сдаёт в пункты металлоприёма. Всюду разбросаны доски и железяки. Огород зарос травой в человеческий рост, там, где некогда был сад, теперь стоят неухоженные деревца калины и груш.
- Витя, а где у тебя дрова? Ведь холодно уже, печку топить надо.
- Нет дров.
Заглядываем в покосившийся сарайчик, предназначенный для хранения дров, там валялись несколько неколотых чурок, на старом тряпье лежала собака.
- Тряпки, наверное, Витя собаке кинул, чтобы не замёрзла, - пояснила Наталья. - Пойдёмте в дом.
Возле крыльца, сверху на досках, стояла поломанная инвалидная коляска, в которой когда-то передвигался инвалид.
- Витя, а что ты коляской не пользуешься?
- Нет. Поломана.
Внутри веранды дома свалены какие-то тряпки, рухлядь. Витя отворяет тяжёлую замызганную дверь, и мы входим в тёмную и стылую кухню дома, в которой он живёт. Дверь в дом закрыта. Туда Витя даже не заходит. На окнах грязные тряпки, стол, стоящий посреди комнаты, завален пластиковыми бутылками и грязной посудой. Кровать трудно рассмотреть под грудой вещей.
- Закутавшись в эти вещи, Витя и спит, - поясняет Наталья. - Иногда звонит ночью мне на сотовый и говорит: «Вити нет. Вите холодно. Витя бррр». Я пытаюсь его успокоить, советую укрыться потеплее. Я не могу сорваться к нему в любую минуту, у меня тоже дочь инвалид. Печку ему не топят даже зимой. Сам он, видимо, не может этого сделать. Но, наверное, пытался, судя по закопчённым дымом стенам. Печка, смотрите, разрушается.
На старой тумбе с зеркалом стоят бритвенные принадлежности.
- Витя очень любит мыться и следит за собой. Частенько летом приходит к нам на дачу и просит «Куп-куп», что значит помыться. Попарится в баньке, покушает и на диване задремлет. Говорит, что в эти дни он как дома с мамой.
- А он давно один живёт?
- Давно живу. Никого у меня нет. Витя один, - рассержено говорит инвалид.
- Он был в семье самым младшим из двенадцати детей. Некоторые уже умерли, но большая часть живы-здоровы. Брат, который является его опекуном, живёт через дорогу. Сёстры в центре где-то. А он больной и брошенный всеми.
- Вас зачем мама рожала? Ума дала? - посыпались вопросы от Вити. - А меня зачем рожала? Ей только коровы, кони, куры нужны. Всем ума давала, а мне нет. Нет у меня братьев и сестёр. Я один. Тикать мне надо в Хабаровск. А, б, в учить. Нет ума, а значит ничего нет. Домик маленький хочу купить. У меня скоро много денег будет.
- А почему он в Хабаровск хочет уехать? - безуспешно пытаясь расшифровать смысл его предложений, спрашиваю у Наташи.
- Там у него вроде родственница какая-то проживает. Он в обиде на маму за то, что родила его таким. На родственников своих тоже обижается сильно. Видимо, ругают его. Часто рассказывает мне о своих мечтах - научиться грамоте и купить домик. Кстати, он постоянно ходит в церковь, и там прихожане дают ему кое-какую мелочь. Сам не попрошайничает. Пакетик с монетами мне на сохранение дал. На дом, говорит. Там не много - тысячи две. Я иногда, когда не успеваю ему что-нибудь приготовить, с этих денег лапшу, пирожки, покупаю.
Просим его показать весь дом. Он открывает дверь, и мы оказываемся в доме с застывшей историей, где когда-то жила многодетная семья. В самой большой комнате стоит круглый стол, за которым собирались домочадцы. На полочке между окнами стоит запылённая вышитая крестом картина, на которой изображён цветными нитками котёнок в корзине с цветами.
- Я маленький был. Хорошо было. Не обижал никто. Много нас было. Любовь, - отрывистыми фразами повествовал инвалид о своей жизни при живых родителях. - Мама зачем меня рожала? - нахмурившись вновь задал нам вопрос, на который нелегко было найти подходящий ответ.
Внимание привлекла потолочная балка, которая угрожающе свисала сверху, как напоминание о том, что дом, как и хозяин, давно уже превратился в инвалида.
- Меня тут нет, - сказал Витя, направляясь к выходу. - Нет дома.
- Это он говорит, что жить здесь не будет.
Когда мы вышли, Витя поплотней закрыл дверь в свои детские воспоминания. И стал показывать нам журналы, в основном православной тематики. Как ребёнок, он делал вид, что читает, хмуря брови и тыча пальцами в картинки.
- Надо а, б, в, - приговаривал он при этом.
Из чего становилось понятно, что он хочет научиться читать.
Представив, что через некоторое время придёт колючая амурская зима, я решила действовать. Единственный вариант, куда можно было определить инвалида на то время, пока ему подлатают печь и хотя бы побелят стены, была церковь. Созвонившись с настоятелем Свято-Никольского храма отцом Валерием, мы договорились о встрече.
Настоятель рассказал о том, что Виктор часто приходит в церковь, и здесь его все хорошо знают и любят. На просьбу взять на проживание инвалида сроком на семь или десять дней отец Валерий без лишних вопросов согласился. В этот же день для Виктора была подготовлена кровать в комнате, где проживают ещё несколько мужчин, попавших в трудную жизненную ситуацию. Спустя сутки мне позвонила Наталья и сообщила о том, что Витя оставил ей ключи от дома, а сам после разговора с батюшкой отправился гостить в церковь. В этот же день, связавшись со специалистом, который пообещал нам сделать ремонт в жилище инвалида, мы отправились снова к дому Виктора. Там нас уже ожидали Алексей Владимирович и опекун Михаил вместе со своей супругой.
Родные
На вопрос Михаилу, почему его брат живёт в таких условиях, он ответил:
- А он с нами общаться не хочет. Кидается на нас постоянно. Еду приготовим, оставляем на крыльце, а он выкидывает её. Вещи, которые покупаем, раздаёт. Вот в этой летней кухне, - Михаил показывает на постройку, которая находится на одном участке с домом, - проживает сожительница ещё одного нашего брата. Его посадили в тюрьму, а она тут обитает. Они-то и настраивают Витю против родни. Дрова ему привезёшь, так они их и стопят. Он и продукты им приносит из церкви, и одежду отдаёт. Жалеет их. Вечно собираются во дворе сомнительные компании. Заборы ломают, окна бьют. От Витиного дома провод электрический кинули, а нам платить приходится.
- Так почему же не выселите нежелательных соседей?
- Да ну их. Связываться с ними страшно. Дом подожгут не дай Бог.
- А в полицию обращались?
- Да толку от наших обращений. Ничего они не предпринимают. В прошлом году тут вообще человека убили. Смотрят, что инвалид и неблагополучные, разбираться не хотят. Да и что далеко ходить, в этом году я сам чуть с жизнью не распрощался, на меня два психа напали, а полиции хоть бы хны. Вот посмотрите сами.
Михаил протягивает мне ответ из МОМВД России «Свободненский», в котором говорилось, что 8 июля 2014 года Михаил вместе с семьёй находился во дворе и на крыше своего дома увидел двух неизвестных мужчин. У одного из них в руках был топор, которым он начал угрожать. После чего они слезли с крыши и сказали, что им негде ночевать. В ходе разговора они попросили у Михаила 200 рублей, после чего ушли. Полиция задержала этих мужчин, ими оказались психически больные, сбежавшие из свободненской психиатрической больницы. В возбуждении уголовного дела было отказано.
- Ну и как после этого обращаться в полицию? Всё равно дураком останешься, - сетовал Михаил. - Страшно представить, вдруг бы они убили кого-нибудь этим топором. Поэтому я теперь и решил туда и вовсе не обращаться.
- А кто собственник этого дома?
- Все братья и сёстры, включая Виктора.
Стучимся к непрошеным «соседям». Дверь открывает худощавая женщина предпенсионного возраста. В маленькой кухоньке чисто, натоплено, девушка в коляске качает спящего малыша.
Женщина представилась Еленой. Она действительно проживала здесь вместе с братом Виктора, но его посадили, а ей идти некуда.
- Я иногда кормлю Витю, бывает, печку топлю. Он с нами хорошо общается.
- Так, может, вы и опекунство над ним возьмёте?
- Нет, мне этого не нужно.
- Да какой из неё опекун, - встревает в разговор Михаил. - Она то и дело наркоманов у себя привечает.
- Не бывает у меня наркоманов. Врёт он всё, - защищается Лена.
- А почему вы огород не садите? Такая площадь земли травой заросла? Во дворе порядка нет. Вы же здесь живёте? - спрашиваю я.
- Не нужен мне огород. Ничего не нужно.
На этом наш разговор завершился. Вместе с Алексеем Владимировичем и опекунами мы заходим в дом к инвалиду.
- Я прослежу, чтобы опекуны навели здесь порядок и побелили, - говорит специалист.
- Побелить здесь мало, - отмечаем с Натальей. - В комнате потолок обрушивается. Печка, вот-вот упадёт. Окна вставить нужно. Обогреватель купить.
- Да всё мы сделаем, - уверял Михаил. - Деньги есть, порядок наведём.
- А другое жильё, ну хоть комнатушку в общежитие ему можно выделить? - интересуется Наталья.
- Опекуны должны написать на имя главы города заявление. Возможно, вопрос решится.
- А вы можете прямо сейчас принять заявление?
- Нет, вам необходимо его лично отвезти в администрацию и там зарегистрировать. Я осуществляю только надзор за деятельностью опекунов, защиту прав и законных интересов опекаемых. Заявления я не принимаю.
- Нам тоже некогда этим заниматься, - отрезал Михаил. - По кабинетам бегать.
- Тогда принесите лист и ручку, я сама напишу заявление, нужна только ваша подпись. И отвезу его тогда сама в администрацию, - вызвалась Наталья. - Только, Алексей Владимирович, помогите мне его составить.
Расположившись во дворе на бетонных плитах, Наталья под диктовку специалиста написала заявление, чтобы Виктора поставили на очередь для получения жилья. В этот же день она его отвезла в администрацию.
Объяснив, что срок на приведение в порядок жилья инвалида, всего десять дней, мы пообещали после их истечения приехать на «проверку».
Церковь и мечты
За эту неделю мы несколько раз навестили Витю в церкви. Он делился с нами, как ему там хорошо - тепло и сытно. Днями старается быть полезным и подметает церковный двор. Общается с соседями по комнате. По его словам стало понятно, что он с ними делится о «предстоящей» поездке в Хабаровск, где его вряд ли кто-то ждёт, а они шутят: «Бабу нашёл?».
- Нет у меня бабы. Будет баба. Корова будет. Витя хороший, - смущаясь мечтает инвалид. – А, б, в буду уметь и баба будет.
Мечтает Витя... Мечтает о таких простых вещах, которые здоровые люди не всегда ценят. Всего-то хочет грамоте научиться в свои пятьдесят, маленький тёплый домик иметь да подругу. Хотя последнее сложнее, конечно, но почему бы и нет. Бога любит, благодарит его за каждый прожитый день.
После прошествии недели мы связались с Алексеем Владимировичем, который уверил нас, что всё, о чём договаривались, выполнено, но сам подъехать в назначенное время не может. Приехав на место, мы встретились с Михаилом и его семьёй, которые нам показали косметический ремонт, проведённый в доме.
- Вот, что могли своими силами, то и сделали, - показывают плоды своих трудов супруги. - Побелили, печь помазали. Мусор повыкидывали, бельё и посуду купили. Когда разгребали Витину койку от старых вещей, оттуда две крысы выскочили. Сейчас крысиную отраву везде рассыпали. Он недавно приходил из церкви, зашёл в дом, раскричался, что без него в дом заходили, хозяйничали. Сказал, что ему ничего не надо. В обидах ушёл. А сегодня утром звонил и просил блинов ему напечь. Совсем обнаглел. Привык, что самый маленький был и ему всё на блюдечке подавали.
- А почему обнаглел, - возразила Наталья. - Разве много просит за столько лет «необщения»... Всего-то блинов напечь.
Весь дом, конечно, в такие сжатые сроки перед холодами, опекуны отремонтировать не смогли. Нет финансов, да и сил особо не хватает. Но кухню, где до этого проживал Витя, они утеплили и привели, так сказать, в божеский вид. Зиму здесь можно спокойно пережить.
- Дрова есть, но только я их теперь у себя во дворе буду хранить, чтобы «соседка» не топилась, - продолжает опекун. - Кормить и печку топить будет сын мой. Витя с ним хорошо ладит. Но только будем обманывать, что это не от нас. Ой, зря это всё затеяли. Через день тут такой же бардак будет.
После нашей встречи, мы отправились за Виктором. Он привычно сидел на лавочке, во дворе храма. Завидя нас издалека, замотал головой.
- Витя не пойдёт. У Вити нет дома. Витя ту-ту (уедет).
Мы с Натальей попытались его уговорить, но безуспешно. Он наотрез отказывался ехать домой.
- Они были в доме, - говорил он про опекунов. - У Вити нет дома.
Пришлось вновь обращаться с просьбой к отцу Валерию, который в эти дни был в отъезде. Только он мог убедить инвалида вернуться домой, при этом объяснив, что он очень нужен церкви.
Не голодный и в тепле
Через несколько дней мы узнали, что Виктор всё-таки вернулся. Разозлившись, сорвал занавески и скатерти. Но на следующий день успокоился. К нему стал чаще захаживать племянник, чтобы протопить печь и накормить. В чистых стенах и заботе обиженное сердце инвалида оттаяло, и он пришёл к своему брату.
- Мы Вите новый телефон купили, - рассказал несколько дней назад нам Михаил. - Он к нам приходит теперь в баню мыться, телевизор смотрит. И мы можем к нему ходить, не ругается. Кормим постоянно, да и он сам себе колбасу с яйцами жарит. Чаще стал дома находиться. Конечно, мусорит немного, но приходим, убираем. Помогаем ему. Телевизор поставили. Вроде всё нормализовалось, сейчас главное его не тревожить. Первый раз за четыре года мне спасибо сказал. Боюсь даже спугнуть. Теперь даже за руку здороваемся. На следующий год планирую капитальнее у него в доме ремонт сделать.
Наталья также, поделилась с нами информацией, что Витя давненько ей не звонит и ничего не просит. Видимо, не голодный и в тепле.
Чтобы отогреть сердце Вити, потребовалось немного труда, терпенья и заботы. И, кажется, в этой истории отогрелись сердца не только инвалида, но и других её героев.
Фото Анны Прудниковой и Натальи - соседки Виктора.
Как же в россии всё по чиновничьи равнодушно. Какие стали злые люди. Каждый в своей норке, моя хата с краю. Молодец журналист, не прошла мимо. И наталье поклон от всех неприкаянных и убогих
Поступок заслуживает уважения, а вот поведение,вменяемость то есть Вити это большой вопрос??? Стоило бы его врачу показать,незнание грамоты хоть и не показатель,но вот с остальным там явно не лады. Да и на собственном примере могу сказать,что добрые дела такие люди не понимают,основная масса. Я пытался несколько раз бездомных вернуть к нормальной жизни,но всё равно у каждого своя голова,и о чем он думает никто не знает…
Видимо с детства его брат обижал, раз он на него в обиде. Да это в принципе по разговору Михаила заметно. Ведь на тех, кто к нему с душою и он добр. Может стоило его в церкви приютить, раз ему там нравится. Один он естественно не приспособлен к жизни.
молодцы
Благодаря журналистам, а именно, Олесе Васильковой, дело сдвинулось с мертвой точки. Ведь столько лет в доме Виктора не было ремонта, пусть даже простенького, косметического. Спасибо и о. Валерию, которого Олеся попросила приютить Виктора на время ремонта. Дай Бог всем неравнодушным к судьбам больных людей всех благ.