Евгений Анатольевич Писаренко для нашего города фигура значительная и неоднозначная. Одарённый музыкант, достигший профессиональных успехов благодаря упорству и сумасшедшей работоспособности, он никогда не стремился управлять людьми. И всё же семь лет возглавлял творческий коллектив детской школы искусств. Баянист-виртуоз Евгений Писаренко принёс нашему городу известность, участвуя в различных конкурсах, выезжая с концертной деятельностью за рубеж.
За годы служения Мельпомене он воспитал много достойных музыкантов, чьи имена вписаны в летопись искусства нашего города. 13 апреля маэстро отметил пятидесятилетие творческой деятельности, подведя своего рода итоги накопленного творческого багаж. Концерт состоялся в зале третьего отделения ПТЛ №3. Здесь у мастера репетиционная база, новые ученики и соратники по ремеслу. Юбилейный вечер продлился два с половиной часа вместо запланированных полутора.
В этот день шёл мокрый снег, но непогода не помешала прийти почитателям таланта маэстро. К началу концерта зал оказался переполнен. Порадоваться за Евгения Анатольевича приехали друзья из Зеи, Шимановска, Серышева, Благовещенска , пришли поклонники, ученики, представители власти. Ведущий Виктор Голуб рассказал о творческой деятельности мастера. Поздравили Евгения Анатольевича заместитель главы города по социальным вопросам Н.И. Грушко и председатель городского Совета народных депутатов В.И. Крук. Они вручили юбиляру почётные грамоты главы городской администрации и Совета народных депутатов. Также мастера поздравили заведующий третьим отделением ПТЛ №3 Ю.И. Бутаков, коллеги, ученики и другие гости.
В программу помимо сольных выступлений мастера (пять музыкальных произведений, в том числе в собственной обработке) вошли вокальные и инструментальные номера творческих коллективов и солистов города. А именно хореографических ансамблей «Подсолнух» и «Калинка», заслуженного работника культуры Любови Михалёвой, вокалистов Сергея Демиденко, Екатерины Сабуровой, поэта-барда Александра Бобошко и других.
В юбилейного программе дебютировал ансамбль народных инструментов отделения №3, недавно созданный по инициативе Евгения Анатольевича. В заключение вечера маэстро поблагодарил всех, кто помог в организации и проведении творческого мероприятия. В том числе заведующего третьим отделением ПТЛ №3 Ю.И. Бутакова, руководителя и солистов студии «Дебют» А. Лободу, Е. Сабурову, С. Демиденко, участников ансамбля народных инструментов А.Кочеткова, А. Васильева, К. Кузнецова, видеорежиссёра А. Рыжкова, фотографа С.А. Андреева, а также А.В. Азеева, А.В. Калашникова и других меценатов.
После того как отшумели торжества, мы встретились с маэстро и поговорили о его пути в искусстве, достижениях и творческих находках.
- Когда в вашу жизнь вошла музыка? Почему вы выбрали для себя именно гармошку?
- У меня отец был очень дальновидным человеком. Наша семья долгое время проживала в геологоразведывательных экспедициях. Мои родители геологи, разрабатывали месторождения редкоземельных металлов. Из всех благ цивилизации доступны были радиоприёмник и проигрыватель. Отец исподволь приобщал нас к искусству. Телевизоров не было, зато ламповая радиола «Рекорд» в доме присутствовала. Отец у меня был грамотным человеком, служил во флоте, воевал под Ленинградом. Концерты шли в этом городе даже во время блокады. Отец посещал Маринку, любил оперу. Даже пел арии, обладал хорошим голосом и слухом. Поэтому старался развивать своих пятерых детей, дать им культурное воспитание. Включал нам музыкальные передачи по радио и проигрывал пластинки известных мастеров.
Играть на гармошке я начал учиться в пять лет. Мы тогда жили в экспедиции в Хабаровском крае в районе п. Кородуб и Кимкан. Однажды на торжестве у знакомых я увидел, как один из гостей играл на гармошке. Меня его исполнение просто заворожило, а сам инструмент вызвал неописуемое восхишение. После этого я ни о чём больше думать не мог. Хотя и был совсем малыш. Мать моя работала главным бухгалтером поисково-разведывательной партии. В один прекрасный день зашёл я к ней на работу. Мы пошли в обеденный перерыв в магазин. Там я увидел гармошку и впал в неистовство: «Купи!» Уговоры, увещевания не помогли. Инструмент в 1954 году стоил 400 рублей в дореформенных деньгах (40 рублей). Для нашей семьи, хотя и вполне обеспеченной, это была весомая сумма. Мать посоветовалась с отцом, тот дал добро. Родители заняли денег у приобрели мне вожделенную гармонь.
Музыкальной школы в посёлке не было. Поэтому осваивал инструмент я самостоятельно, подбирал голоса, лады. Потом исполнял простейшие мелодии на посиделках, например, «Цыганочку». Когда в гости приезжал двоюродный брат Анатолий (тоже геолог), он мне помогал. Потому что сам был творческой личностью — играл на гармони, рисовал. В школу я пошёл в 1956 году. Первый, второй и третий классы обучался в п. Бирокан и таскал с собой каждый день на школьные занятия инструмент. Не особо тяжёлая гармонь всё же доставляла неудобства. Посёлок по тем временам казался оазисом. Большая железнодорожная станция, на которой паровозы заправлялись углём и водой. Численность населения 5000 человек (сейчас 2500). Бумажная фабрика, лесозавод, промкомбинат (бондарный цех). Заготавливали кедр-кругляк, часть оставляли для собственных нужд, остальное отправляли в Японию. Года на два — три гармонь подзабросил, увлёкся рисованием. И тут опять Анатолий приехал и привёз мне баян, показал, как нажимать кнопки левой рукой. Велел с правой рукой разбираться самостоятельно, мол, «слух у тебя есть».
- А как же без нотной грамоты? Разве без специального обучения можно освоить мастерство игры на музыкальном инструменте?
- Школы музыкальной в посёлке не было, но я ходил в кружок при школе, который вёл учитель пения Николай Иванович Дроздов. Вот он и преподал мне основы нотной грамоты. (Кто осваивал ноты по самоучителю меня поймёт). В шестом классе выпала уникальная возможность поехать учиться в музыкальную школу-интернат в Биробиджане. Родители не смогли убедить, а я по малолетству не понимал важности такого подарка судьбы. Зато в 8 классе организовал инструментальный ансамбль при клубе бумажной фабрики. Четыре человека, мы, двое подростков, и двое взрослых мужчин. Я взял на себя обязанности музыкального руководителя. Играли на танцах, готовили концертные номера для поселковых праздников и школьных вечеров.
Выступали на всех районных и областных смотрах-конкурсах. Тогда я заработал первые деньги. Мне платили 25 рублей (процент от сборов), правда, сумму мы делили на всех. Конечно, репертуарная политика звучала жёстко, многое нам исполнять не позволяли, поощряли идеологическую направленность. И всё-таки в те годы культурно-массовая работа велась планомерно, надо отдать должное советской культурно-просветительской системе. Сейчас такого нет, молодёжь практически не занята. Слава богу, пока ещё достаточно желающих играть и слушать живую музыку. А то интернет всем «промыл мозги». Молодёжь и люди среднего возраста недопонимают, что мировая «паутина» даёт лишь суррогат настоящего искусства.
- И всё-таки, когда возникла мысль, сделать увлечение музыкой профессией?
- После окончания школы передо мной встал выбор: куда поступать? В списке учебных заведений значились ДВОКУ, Хабаровский политех... В итоге подал документы в Хабаровское культурно-просветительское училище в г. Биробиджане на отделение духовых инструментов. Сокращённый курс на базе десяти классов окончил за два года, и меня забрали в армию. Я даже диплом не успел получить. Мой классный руководитель Григорий Павлович Луговой выслал мне документ по месту службы. В армии мне дали лёгкую должность — инструктор по комсомолу. Я умел рисовать, писать плакатным пером, владел музыкальными инструментами. Меня отправляли в командировки на проверку военных комсомольских организаций. Руководил армейским хором и нештатным духовым оркестром. Выезжали с концертами в такие дебри, страшно вспомнить.
Служил на севере страны в Охотске, так что география творческой деятельности соответствующая. В итоге с самодеятельностью проехал от Комсомольска-на -Амуре до самой Гижиги (место, где полуостров Камчатка соединяется с материком). Демобилизовался и поехал в порт Ванино к девушке, с которой познакомился в училище. Устроился докером (за красивым названием скрывался грузчик). Там отработал два года. Днём в порту, вечером играл в ресторане для денег и для души. Кстати, в команде с опытными музыкантами-одесситами. Меня пригласили заменить парня-баяниста, уехавшего домой по семейным обстоятельствам. Играть в ресторане считалось престижным, музыкантов все знали в лицо. В конце концов, рассудил, надо двигаться дальше, всё-таки исполнилось 23 года. Поступил в институт культуры на отделение народных инструментов, сдав общеобразовательные предметы на пятёрки. Заработал высокий проходной балл. В дипломе у меня проставлена профессия «руководитель самодеятельного народного оркестра», специализация - баян.
- Как складывалась дальнейшая карьера?
- Отлично складывалась, во многом сказалась поддержка супруги Валентины Алексеевны Сергиенко. Мы с ней познакомились в институте ещё на первом курсе. Поженились практически перед защитой диплома. Отправились в Находку, там я успел поработать преподавателем по классу баяна, руководителем оркестра народных инструментов и ансамбля народных инструментов в музыкальной школе, по совместительству обеспечивал музыкальное сопровождение на танцах. Через два года приехали в Свободный к родителям жены. Мы ждали прибавления в семье, а в Находке жили в комнате общежития без горячего водоснабжения. Одним словом, поехали за бытовыми условиями.
Здесь мы сразу пришли на работу в музыкальную школу. Супруга стояла у истоков хореографического отделения детской школы искусств. Отдали 30 лет родному учреждению. Вообще я всегда связывал свой профессиональный путь со школой. Так как был и остаюсь приверженцем системы в музыкальном образовании. Помню многих своих учеников. Например, Павел Шматенко и Андрей Осмоловский окончили впоследствии Находкинское музыкальное училище. Помню Сергея Агеева, Светлану Аргунову (играет в благовещенском оркестре «Ровесники»), Николая Чжао (переводчик), Виктора Власкина (организовал студию «Чикаго-блюз»), Марину Щёкину (окончила академию искусств во Владивостоке, артистка драматического театра в г. Благовещенске).
Помимо преподавательской деятельности служил бессменным концертмейстером народного танца - аккомпанировал Е.Г. Хоховой, И.Г. Шлыковой и другим хореографам. В бытность мою директором, школа вышла на международный уровень, участвуя в статусных конкурсах. Судите сами, хор школы искусств стал лауреатом первой премии в Балашихе, лауреатом второй премии в г. Улан-Удэ, золотым дипломантом в г. Новосибирске. Пианисты Кирилл Булгаков и Ольга Свищёва - лауреаты международных конкурсов в г.Владивостоке. Наша школа получила звание «Лучшая школа искусств Амурской области» на Всероссийском смотре-конкурсе ДФО «Там, где рождается искусство» среди ДШИ в г. Хабаровске, проходившем под эгидой агентства по культуре и кинематографии Министерства культуры России и Международного благотворительного фонда им. Юрия Розума. А ещё в моём послужном списке - 10 лет музыкального руководства в хоре завода «Автозапчасть» (работали вместе с В.П. Распоповым). Жаль, пропало начинание. Мы пытались убедить городские власти, взять хор под свою защиту, чтобы сохранить мощный коллектив, но не встретили понимания.
- Вы несколько лет вели преподавательскую деятельность в Китае. Поделитесь впечатлениями?
- Действительно, так случилось, что мне пришлось покинуть пост директора ДШИ (проработал в этой должности 7 лет). В Свободном оставаться не было желания, а тут как раз пригласили жену в университет г. Хэйхэ на музыкальный факультет преподавателем русского народного танца. Нас запомнили по гастролям, на которых мы там были неоднократно. Меня приняли концертмейстером. Нам создали хорошие бытовые условия. Дали двухкомнатную квартиру в общежитии. Учебный процесс занимал всего двадцать часов в неделю, оставалось время заниматься собой. Отмечу, в Китае ценят талантливых людей. Студенты очень воспитанные, у них в традиции уважение к старшим и педагогам в том числе («лао ши» в школе, «дзяо ши» в институте). На уроках присутствовали переводчики, как правило, это студенты старших курсов. Языковый барьер был не страшен, в искусстве проще, особенно в танце.
Прожили мы в Хэйхэ четыре года, подучили китайский язык. Хотя по провинциям (мы много путешествовали) диалекты серьёзно отличаются. И северный китаец понимает жителя юга с оговорками. Темпы роста промышленности и строительства потрясающие. Дома возводятся за полгода. Китаец по природе торгаш, продаст и купит всё, что угодно. Квартира 80 кв. м (двухкомнатная) стоит 800 тысяч рублей на наши деньги. У них сейчас кризис перепроизводства. Есть целые кварталы незаселённые. Особенно в промышленных районах. Поражают масштабы благоустройства. Дороги ровные, выложены бордюрным камнем, в обиходе автобусы-электромобили. Социальная политика направлена на поддержку китайцев, занятых на государственных предприятиях, существует система льгот для предпринимателей, фермеров, молодых семей. Упрощённое налогообложение, субсидии для развития бизнеса. Распространены магазинчики при доме (на первом этаже торгуют, на втором живут).
Молодёжь не хочет работать на селе. Стремится в сезон на заработки в город. В том же Хэйхэ официально 200 тысяч населения, а фактически проживает 700 тысяч. Всем находится работа. Китайцы-трудяги, неприхотливые, способны спать на матрасе, обходиться без удобств, питаться горсткой риса или «дошираком».
Зарплаты в Китае для педагогов достойные. Нам платили ставку 4000 юаней (на наши деньги 20000 рублей). Налог с этой суммы не взимается. Можно было оговорить в контракте дополнительные часы и получать больше. Всё, что сверх контракта — подготовка концертов, постановка танцев и так далее, оплачивалось отдельно. Приняты на государственном уровне скрытые льготы для госслужащих— квартира, интернет, электроэнергия, привозная вода бесплатно. Комната полностью оборудована мебелью и бытовой техникой, кондиционерами. Предоставляется служебное жильё всем нуждающимся в нём педагогам.
Что ещё хочется отметить, китайцы ценят живопись маслом. У них эта школа неразвита. Картины продают с аукционов за хорошие деньги. Многие амурские художники ездят работать по контракту в китайский университет. Живут на два города – Хэйхэ и Благовещенск.
- Почему вы вернулись, если вам так нравилось в Китае? Вы ведь ещё полны сил и энергии.
- Нам предлагали ещё год поработать. Хотя по достижении 50 лет китайцам запрещено занимать государственные должности. Исключение сфера образования, научная и культурная интеллигенция. Предельный возраст для творческой элиты 65 лет. Впрочем, особо востребованным специалистам разрешают работать и дольше. Но мы решили контракт не продлевать. Пусть за границей хорошо, но по России всё равно скучали. Здесь у нас дети, внуки, друзья. Тяжело отрываться от близких людей надолго. Средства коммуникации – скайп, телефон, живого общения не заменят никогда.
- О чём вы сожалеете?
- Жаль, что российская музыкальная школа постепенно рушится. В Китае мы это остро почувствовали. Китайцы понимают ценность российской культуры. Стараются дать своим детям хорошее разностороннее музыкальное образование. Если бы русские чиновники не путали культуру с шоу-бизнесом… У нас масса одарённых людей, но они лишены возможности развиваться. Культурные учреждения закрывают, оставшиеся заставляют зарабатывать деньги на существование. По моему мнению, это неправильный подход. К чему мы придём через десять, двадцать лет?
- Что пожелаете коллегам…
- Не сдаваться! Пока есть энтузиасты в искусстве, окончательная культурная деградация не наступит!
Фото: газета «Зейские огни», Владимир Межов.
Ушел из жизни мой друг, потрясающий музыкант с большой буквы, исполнитель и организатор. Его отличало неуёмное желание делать свою работу красиво, постоянное желание доводить до совершенства исполняемые им музыкальные произведения. С ним легко было общаться, поговорить на любые темы. Я надеюсь, что он надолго останется в памяти друзей, всех кто его знал. Сазонов
Очень понравилась статья. Замечательные люди! Здоровья и долгих лет жизни им !
Культурная деградация наступила давно. А то, что хорошего специалиста загнобили в угоду властям, — стыд на ваши головы, господа «культурная элита», завистливые и алчные сплетники и интриганы.