Познакомился я с ним случайно — работал тогда часовщиком в магазине «Кооператор». Была середина девяностых, каждый выживал, как может, и, чтобы заплатить непомерные налоги, я потихоньку распродавал свою коллекцию и восстанавливал всевозможные часы из хлама, чтобы потом продать (на прилавках хороших часов тогда не было), да и сельчане, не имея средств, меняли на часы сало, мясо, мороженое молоко и яйца, ими же порой оплачивая ремонт. Как раз в тот момент, когда я провернул удачную сделку (обменял пару часов на литр «первача»), какой-то мужик спросил: «Хороших часов нет?».
Клянусь, на первый взгляд он показался мне каким-то подозрительным. Но я выложил на прилавок штук пять старых драндулетов, и его взгляд сразу остановился на потёртой швейцарской «Доксе»: «Сколько?» - «Сколько не жалко!» Помню, он долго прислушивался к их тиканью, а потом не глядя выложил несколько крупных банкнот. «Если ещё будут — никому не продавай!»
А потом мы разговорились. Он представился: «Анатолий», долго расспрашивал о старинных часах, их устройствах, старых мастерах, рассказал о себе — умел расположить к себе собеседника, и вскоре я понял, что в городе появился ещё один чудик — коллекционер. Одним словом, я его «заразил». Но, в отличие от меня, собиравшего «раритеты» от случая к случаю, он загорелся этим делом всерьёз, объездил всю область, перезнакомившись с местными часовщиками и скупив у них весь хлам. Не скрою, у меня появился стимул оттачивать мастерство, восстанавливая старые механизмы, и появился хороший знакомый и интересный собеседник, а Толик Нерезов, оттаяв душой, не раз рассказывал мне о своей нелёгкой судьбе, которая на середине жизненного пути забросила его в наш городок, где жили его мать, тяжелобольная сестра и племянница. Работу найти было невозможно, и он прилагал все силы и ум, чтобы помочь родным. А талантов у него было предостаточно, главными из которых были терпение и усидчивость. Признаюсь, если бы Толя захотел, он мог бы стать отличным реставратором, организатором, мог бы писать интереснейшие статьи в газету (это он был на концерте Высоцкого в 1979 г. и помог мне написать об этом статью), или возглавить провинциальный музей, но нужно было искать средства, чтобы помочь родным, да и самому как-то обустроиться...
Вскоре мой новый знакомый обзавёлся семьёй, воспитывал троих детей-подростков. Не знаю, как другие, а дети скоро начали звать его папой. Это о многом говорит! Любил детей и кошек, и в гостях ребятишки сами к нему липли: чувствовали родственную душу. А как коллекционер он интересовался буквально всем. Старые стулья, пузатые буфеты, картины, монеты, особенно самовары... Привезёт откуда-то откровенный металлолом, корпит над ним неделю, а потом взглянешь — и не узнаёшь: как новенький! Дальше — больше: прочитав всё, что можно было достать об антиквариате, стал в своём деле докой — мог подержать беседу о любом раритете, рассказать о его истории, эволюции. Познакомившись с благовещенскими антикварами, наладил связи со скупщиками антиквариата на благовещенском рынке, местными коллекционерами и загорелся идеей основать в Свободном антикварный салон. Я уговаривал друга: «Ты подумай — Свободный не Благовещенск! Кто тут будет покупать дорогой антиквариат?» Но попытка не пытка — и вскоре, едва не разорившись, Толик согласился, что до этого наш город пока не дорос, в Благовещенске всё давно «повязано», и переключился на меценатство и выставки предметов старины, которые устраивал, подключая местных коллекционеров, и в Белогорске, и в Шимановске, и в нашем краеведческом музее, причём часть экспонатов потом дарил. Как память о нём теперь — запись во многих учётных карточках нашего музея : «Передано жителем города Анатолием Нерезовым, коллекционером».
Частенько, собираясь у меня на квартире, мы, в компании с благовещенским художником Владимиром Лошмановым, часто говорили о том, что неплохо было бы объединить всех коллекционеров Амурской области. Собственно говоря. в Благовещенске существовало что-то вроде клуба по интересам, где собирались филателисты, фалеристы, нумизматы и прочие чудаки, предпочитавшие коллекционирование серой «бытовухе» и воскресным пьянкам. Отложив гитару, он нередко сетовал: «Есть ведь в Свободном интереснейшие люди, и совершенно не общаются, чахнут над своими коллекциями, как Кощей над златом... А ведь есть о чём побеседовать, поделиться опытом!»
Мечту свою он осуществил. И именно в нашем музее организовал первое заседание филиала клуба коллекционеров, приехавших из многих городов Амурской области, на котором был избран его председателем. И статью об этом написал сам, и большую часть расходов оплатил из своего кармана. Раз в месяц коллекционеры собирались в музее, чтобы похвастаться новинками, обменяться находками, и за это время клуб пополнился молодыми собирателями старины, и, возможно, это уберегло их от чувства безнадёги в этой жизни, от пьянства и наркомании. Собственно, хобби — тоже в какой-то степени «наркотик», но без вреда для собственного организма и окружающих!
Последние месяцы Толя «зависал» в интернете, участвуя в аукционах, переписываясь с коллекционерами, порой покупая наряду с интереснейшими предметами явную чепуху. Я не раз напоминал ему булгаковскую фразу: «Азартен ты, Парамоша!», а он отвечал: «Да ты взгляни, какая вещица! Какие клейма! До сих пор не пойму, для чего она предназначена...» «Да ладно, только ты бы поосторожнее. Много всяких подозрительных личностей вокруг этого бизнеса крутится. Все крупные коллекционеры давно под колпаком! А большинство людей их считает за жуликов и барыг, которые спят на набитых деньгами матрасах»
В ответ на это Толик усмехался, но потом мрачнел. Да и сердце всё чаще давало о себе знать. За эти годы он потерял мать и сестру, ушли из жизни несколько коллекционеров — хороших знакомых, и Анатолий всегда предлагал коллегам «пустить шапку по кругу» - помочь их семьям. Да и сам, хоть и гнал от себя мрачные мысли, понимал, что здоровье сдаёт. Пытался бросить курить. Может, поэтому спешил, стремился сделать как можно больше, частенько навещая наш музей и помогая организовывать многие мероприятия, в том числе и знаменитую «Ночь в музее», и новогодние праздники. Не знаю, были ли у него враги, но друзей было множество. И каждого выручал, не расспрашивая, хотя сам, бывало, сидел без денег. Помогал определить цену экспоната, всегда мог отличить подлинник от «новодела».
На последнем заседании коллекционеры были слегка в недоумении оттого, что председатель не пришёл. Но подумали, что задержался в Благовещенске или уехал ещё куда-нибудь по делам. А что телефон не отвечал — Толя частенько забывал дома зарядное устройство. В понедельник мне на работу позвонил один из коллекционеров и сообщил, что председатель клуба пропал. А чуть позже сообщил, что Анатолия Григорьевича Нерезова больше нет. Найден мёртвым при весьма загадочных обстоятельствах. Вероятен криминал...
Не особо верю я сводкам правоохранительных органов, утверждающих, что кривая преступности в нашем городе уверенно ползёт вниз: она давно должна была бы воткнуться в землю и вылезти в Австралии. В наше время могут убить за сигарету, за пристальный взгляд и даже за улыбку. Возможно, Анатолий кому-то перешёл дорогу, а может — стечение обстоятельств. Судьба.
Вот только коллекционеры опять разбрелись по своим коммуналкам, и хорошее начинание заглохло, едва родившись на свет. А город потерял ещё одного увлечённого человека, надёжного друга и отличного знатока истории.
Фото Владимира Межова.