После трагедии на Куйбышевском водохранилище, где затонул, унеся сотню с лишним человеческих жизней, теплоход «Булгария», у наших читателей возник вполне понятный вопрос: а не может ли случиться и у нас нечто подобное?
«Мы пользуемся паромом. Так иногда просто страшно становится, как он раскачивается, когда заезжают тяжеловозные машины. Да и старый он…», - пишет одна из читательниц. И ведь не только в надёжности судна дело, есть ещё и человеческий фактор. Был, вспоминает автор письма, вроде бы случай, когда капитан парома почувствовал себя плохо, и судно село на мель. «Кто у нас контролирует речное судоходство, кто несёт ответственность за пассажиров парома?» - спрашивает читательница. Для того, чтобы дать на этот вопрос компетентный ответ, наш корреспондент направился туда, где круглосуточно отслеживают судоходную ситуацию.
Как только начинаешь говорить на темы речного флота, то поневоле слово «было в прошлом» не сходит с уст. В самом деле, к числу предприятий и организаций, осуществлявших речные грузовые перевозки и пассажиров, в нашем городе раньше относились Ремонтно-эксплуатационная база флота, флот Зейской сплавной конторы, Свободненский речной порт и суда «Амурзолототехснаба». Только в Свободном было более ста судов, барж и плавучих кранов.
Контролем за соблюдением безопасности судоходства занималась судовая инспекция, организация, имевшая свои суда и солидный авторитет. Редкий капитан рисковал спорить с инспекцией.
От былого величия речной инспекции тоже немного осталось. Вот разве что название стало значительнее. Сегодня линейное отделение Амурского управления государственного морского и речного надзора осуществляет контроль за судоходством и техническим состоянием судов и плавсредств на Зейском и Бурейском водохранилищах, а также на реке Зея от устья до плотины ГЭС на протяжении 600 с лишним километров.
Всё как прежде, вот только судов поубавилось.
– Наше достояние по пальцам пересчитать можно, – рассказывает старший государственный инспектор Юрий Красник. – Паромная переправа, два РТ в бывшем порту на добыче пескогравия, три буксира мостостроителей, два плавкрана и небольшой катер на пассажирской линии Чагоян -Ураловка. Суда, естественно, не новые. Младше четверти века лет нет ни одного.
Но мы знаем, что не возраст определяет старость судна, а его техническое состояние. Опять же в недавнем прошлом, если «Речной регистр» определил, что, к примеру, днище не соответствует безопасности плавания, то кораблик - на слип, и за неделю или месяц (от объёма работы зависело) бригада сварщиков-котельщиков полностью меняла обшивку. И снова двадцать-тридцать лет плавания до очередной «капиталки»… Кстати, в прошлом году теплоход, работающий на паромной переправе, проходил капитальный ремонт в Благовещенске. Были выполнены корпусные работы и ремонт обоих дизелей. Так что на состояние парома жаловаться грех.
- А насчёт перегруза как же?
- Судовладельца больше сегодня беспокоит недогруз. Потому что водная переправа теряет популярность. Водителям круг в семьдесят километров не так страшен, как время простоя. А трасса сейчас через автодорожный Зейский мост неплохая, в объезд проще на другой берег перебраться, чем ждать 2 часа паром.
- И всё же не может ли случиться ЧП?
- Да всё может. Ведь это же река. Зарекаться нельзя! Для контроля и существует инспекция. Нынче шестнадцать судоводителей и судовладельцев привлеки к ответственности, девятерым судам запретили эксплуатацию до устранения недочётов и неисправностей…
- Но согласитесь, что оперативность у вас не та нынче. Прежде, бывало, идёшь по реке, а тут во всей красе с синей мигалкой «Судовая инспекция»!
- Тут я с вами согласен, своего кораблика у нас теперь нет, и оперативность снизилась. Но всё равно правдами и неправдами, как минимум дважды за навигацию, мы обязательно проверяем и планово, и внепланово всех судовладельцев и их корабли и плавсредства. В этом году ещё до происшествия на Волге мы проверили досконально всё у себя и нарушений не обнаружили.
Что же, будем надеяться, что наши речные суда надёжные, и опасность пассажирам парома не грозит